По следам кисти - Елена Черникова
* * *
Сюжет со стиральной машиной перешел в ситуацию с компьютером, потом со смартфоном мужа, затем с исключительно норовистой газовой колонкой, с холодильником, дверца коего неизменно тукается в слишком близко прибитую полку, а потом дождь ливневой мощи, короткий, но муж простудился повторно, хотя уже почти вылечился на местной козе с медом и маслом. Слово счастливая применительно к дойным животным я встретила дважды: на столбе рукотворная реклама «молоко от счастливой козы», а также подслушанная реплика экскурсоводки о «счастливых коровах», живущих в монастыре, пасущихся на лугу поодаль и самостоятельно приходящих домой, то есть в монастырь, ввечеру. Я их видела: тучные, рыже-коричневые. Муж видел их телят, почему-то пятнистых, и сфотографировал. Или телята чужие. Но петухи, орущие противу положенного времени, заполошный концерт, и счастливые коровы-козы купно дают смешанное чувство: все так и не так. Но я научилась избегать сокрушительного така, мне повезло с монастырем, и все поплавилось из каменного былого, стало хорошо-великолепно. Я научилась отдирать от мозга наросты-нашлепки, не сильно переживая — наросты или нашлепки. Вижу твердое убеждение — размягчаю. Уходи, твердое, не кичись, тебе нечем гордиться, ты лишнее. Перемолу подвергаются все, проверяю на прочность. Что не вынимается — откладывается на потом, переведенное в разряд просителей о пересмотре. В лист ожидания снесено все, включая нетленное. Оно в первую очередь. И тут если перечислить, любой читатель с воплями отбросит этот текст, как зачумленную свинью. Sic. Перечислить пересмотренное? Тут уже говорилось, что муж изменил мне и мы путешествуем. Он жив и почти здоров, изменой не считает, говорит, что деловые отношения. Разумеется, деловые. Нынче они гораздо важнее любых других, поэтому тут яркая измена, наотмашь, тем более что он врет и стирает их переписку сразу после использования. Но вот какая штука! Когда выходишь замуж, всплывают старые друзья с огорчительной инфой, но юная восторженная невеста ничего такого не видит и грубо рвет с информаторами. Например, на стадии укоренения со вторым мужем я познакомилась с его детским другом. Андрей был из того же дома на Кутузовском, где они все выросли в семьях генералов, дипломатов и членов ЦК, и все друг про друга знали все. Андрей любил своего друга, но обнаружив в его судьбе меня, он сделал два предупреждения, не сплетни, нет, он хотел меня спасти. Он сказал, что мой жених уже трижды лечился от алкоголизма. Когда до меня не дошло, а жених как-то раз не дошел до дому, Андрей приехал и отвез меня куда-то к какой-то Наташе, где мы извлекли моего голого жениха непосредственно из кровати. Жених сказал, что он тут просто заснул и ничего не было, и я поверила без малейшего напряжения фантазии. Перед третьим мужем на информационную авансцену вышла дама, знававшая моего нового жениха в прошлом веке, и сказала, что ей меня жаль очень, поскольку он крайне холодный человек. Поверить, что полыхающий — в стихах — человек может быть холоден и до глупости жесток в семье, было невозможно. Потом, когда он сказал, что не просит и не благодарит, но требует и никогда не отвечает, я не поверила. Потом он показал, как он играет в настоящую, буквальную неблагодарность, его другая подруга сказала мне, рыдающей в телефон: «Надо знать N-a!» Я опять обиделась, будто меня, разумницу, ткнули в лужицу, а они все великие. Затаилась, занеполюбила подругу с инфой, но ведь она же была как тот Андрей с Кутузовского, она же гонец, посланница, а я идиотка. А моя тетка Зоя, сгубившая жизнь браком с длинноногим танцором два-притопа-три-прихлопа из русского народного хора — ведь ей говорили, на нее орали до посинения ушей, — но она вышла.
* * *
Кудлатенькая крашеная бабища в три обхвата, сверкая многоцветными стразами на трикотажном изделии кислотно-малинового цвета и замысла — назовем это кофта-футболка с короткими рукавами, полиэстер, — грязновато, неискусно, рутинно матерится на паперти храма св. Варвары. Сейчас иду — ко храму подошли молодые. Венчаться приехали. Баба зырк — и со своим пластиковым стаканчиком прет на молодых — за милостынькой. Тут не выдерживает и сувенирница, торгующая платками-ложками-туесками напротив храма, пытается усовестить бабу, чтоб не лезла на людей. Та, поругиваясь в ответ, крутится на жаре вокруг своей толстой оси, борясь с искушением обобрать всех гостей данного мероприятия, но все же притормаживает, почему-то смиряя свою корыстную прыть. У бабищи есть малорослая сухощавая товарка, матерщинница-подпевала, в короткой типа деловой юбке с пиджаком, на лысеющем черепе седой хвостик. Веселая вдрызг, бросив крутобедрую подругу, она вдруг удаляется, вихляясь и звонко шлепая себя правой ладонью по тощей заднице. Видимо, призывное эротическое движение, внятное всем работникам здешнего нищенства. Юродствуют, но явно без благословения.
Атеист Фрейд, придумавший человеку инстинкты неисчислимые, получил бы глубокое удовлетворение прямо на площади.
* * *
Наркоманию, алкоголизм и прочие зависимости лечат, но вылечить вполне невозможно, только заместить, сказал мне военный психиатр А. В., генерал-майор. Иногда, говорит, получается хорошее замещение: смертью или любовью. Сегодня утром я поняла: у сироты зависимость от идеи дома прочнее героиновой. Я больна зависимостью — дом. Бедствие держит крепче алкоголизма, понять и назвать беду надо было раньше. Опять передержала ситуацию, за что и получила, спасибо Господи, полный как-его-назвать, или — назовем банально — революцию. Ведь я не любила себя. Я не ушла от детства с его «руки растут из», «эгоистка», «не любишь мать, а она была чистый ангел, а он дьявол» и прочее. И все мои красавцы удалые — все равны как на подбор — делали все то же. Св. Иона сказал, чтобы я уважала мужа. И поскольку я сама напросилась, то под сводами Богом зданной пещеры Печорского монастыря не было причин у меня не расслышать святого. Уважай. Задумалась на всю глубину. Кого уважала, кроме В., уважавшего меня? Любить несравнимо легче: принимаешь Божий дар и благословляешь случай, счастливо ласкаешь и радуешься. Ходы в уважение засыпаны золотым песком любви. Она — дар и просто так. Уважение принуждает к оценочной деятельности: красивые факты вот вспузырятся все и застынут навек в празднично-приподнятой вспученности. Корм уважения — всяческие за что в значении чем будем восхищаться максимально объективно. Вопрос — чему придавать исключительное значение? — сокрушителен для любви. Но святой Иона сказал именно уважай. Как будем уважать? Как в старом еврейском анекдоте наши девочки лучше всех? Надо поискать этимологию. Смотрю в Википедию: Кант о достоинстве личности, Мартин Бубер31: «Мир не сопричастен опыту. Он дает узнавать себя, но его это никак не затрагивает, ибо мир ничем не содействует приобретению опыта и с ним ничего не происходит». Не мог св. Иона сослаться на Канта. Я не так расслышала. Может быть, взять врачебную формулировку32. Википедия пересказывает: «Уважение — это установка по отношению к больному. Это внутреннее принятие терапевтом обстоятельств его судьбы и его жизненного статуса, то есть всей личности больного и его стратегии борьбы с болезнью.
Уважение к неприкосновенности личности (другого человека и своей) является основой развития терапевтических отношений. Особенно это относится к пациентам, страдающим тяжелыми расстройствами».
Значит, я правильно заподозрила, что уважение придумано много позже, чем любовь, которая божественна.
